|
ПАС ОТ КООРДИНАТОРА
Часть 2.
к оглавлению
Сасан Мукаддам (Старая Гвардия):
ВК: Сасан, расскажи немного о себе. Откуда ты родом?
СМ: Я из Ирана, родился в столице страны Тегеране. Было это в тысяча
девятьсот шестьдесят пятом году.
ВК: Тегеран находится в каком регионе Ирана? Какие особенности этой
части страны?
СМ: Тегеран – это столичный город. Находится в центре страны.
Население 15 миллионов человек. Город расположен среди гор. Разделен
город на три части: северная, центральная и южная. Север города
отличается прекрасным климатом, богатыми, зажиточными жителями.
Центральная часть – это административный анклав. Там
сконцентрирована вся деловая жизнь города. Но с климатом там не
очень хорошо. Центр города находится как бы во впадине и поэтому
плохая погода, выбросы от машин, от заводов – всё там скапливается.
А для постоянного проживания такая экологическая обстановка не очень
полезна.
ВК: А от сезонности это зависит?
СМ: Такая обстановка и зимой и летом. А южная часть города более
бедная. Это становится сразу заметно, когда переезжаешь из одного
района в другой. Как и во многих других столицах, в дневное рабочее
время жители с окраин города съезжаются в центр, численность
значительно увеличивается, а к вечеру все возвращаются домой.
ВК: Расскажи немного о своей семье. Кто твои родители?
СМ: Отец, к сожалению его уже 15 лет нет с нами, он был владельцем
небольшой фабрики по производству обуви. Был достаточно доходный
бизнес. Изготавливал ботинки и туфли. В стране его производство было
очень известно. Все иранские артисты, звезды обувались, делали обувь
на заказ у него. Но, когда произошла иранская революция (1978-1979
гг. – прим. автора), с бизнесом стало сложнее, многие клиенты
разъехались. Пришлось всё продать, а деньги просто положить в банк
под проценты.
ВК: А мама?
СМ: Мама? С мамой тоже история интересная. Она до 30 лет не
работала. Была домохозяйкой, как у вас говорят. А затем, когда с
бизнесом у отца стало не так хорошо, она решила получить образование
в области медицины. И она работала врачом. До 60 лет. Сейчас она на
пенсии, но продолжает практиковать. Не так, конечно, активно. В меру
сил. Жизнь в Тегеране непростая, поэтому приходится работать.
ВК: А братья, сестры есть?
СМ: Да, есть две сестры. Одна живет в Германии. Другая – на Кипре.
Мама из Тегерана не хочет уезжать. Хотя сестра её зовет к себе в
Германию. У мамы дома друзья, знакомые с кем она общается. Она не
одна. В таком возрасте уже трудно сняться с места.
ВК: А что тебя потянуло в Россию?
СМ: У меня всё очень сложно складывалось. Я после службы в армии,
решил поступать в институт в Тегеране. Сдавал экзамены, но не прошел
по конкурсу. То, что я хотел, не получилось. Потом забыл об этом.
Стал работать. В молочной фирме. Занимался, работал в отделе
экспорт-импорт. Четыре года. Затем понял, что рост прекратился. Надо
было определять какое-то новое развитие. Своё. Решил, что надо ехать
работать в Германию. Два года плотно изучал язык. И действительно
поехал. Полгода там жил. Но не очень понравилось. Понял, что не моя
страна. Подумал вернуться в Тегеран. Вернулся, но не надолго.
Почему-то следующей моей страной оказалась Япония. Пытался там
построить бизнес. Работал в ресторане. Но, оказалось, очень сложно
построить коммуникации с людьми этой страны. Общения катастрофически
не хватало. Опять пришлось вернуться домой. Вот такие вояжи.
ВК: А как в России оказался?
СМ: У меня друг жил в России. Он пригласил меня в гости. И здесь
появилась возможность поступить на учебу в Строительный институт. Я
отправил свои документы и меня приняли. И я в 1994 году приехал в
Россию с новыми мыслями, идеями, перспективами.
ВК: Язык ты уже освоил к этому времени?
СМ: С языком у меня и до сих пор всё непросто. По приезду я год учил
язык. И потом, начиная с первого курса, шесть лет учился
строительному делу по специализации «Архитектор».
ВК: Сейчас ты работаешь в строительной отрасли. И, как считаешь,
положение дел в этой части экономики?
СМ: Начну с того, что мне достаточно тяжело работать с крупными
компаниями. Это связано с тем, что я иностранец. Хоть и с российским
паспортом. Отношение не самое радушное. Начинал я с работы
архитектором. В течение пяти-шести лет. Непростое направление.
Эффективный бизнес построить очень сложно. В одиночку. Это,
наверное, ключевое слово. Я один, поддержки нет. Поэтому сейчас -
это только маленький бизнес, частные заказы.
ВК: Сасан, а ты за политикой следишь? Как твоё отношение к позиции
России в мире?
СМ: Да, я слежу за политикой. То, что сейчас происходит, в принципе,
мне нравится. Наша страна, а я гражданин России, показывает всему
миру, что мы ещё существуем. Я считаю, что так и должно быть. Это,
что касается геополитики. Но внутренняя жизнь страны очень сложная.
Масса вещей, которые не может решить правительство, администрации.
Это и детское обеспечение, медицинское обслуживание, социальные
проблемы. Если это устранить, то страна неплохая, можно жить
спокойно.
Халит Вагапов (Балтийский Интервуд, Петербург 50):
ВК: Халит, некоторое продолжительное время ты занимался ресторанным
бизнесом. Сейчас это уже «кануло в лету»?
ХВ: Ресторанным бизнесом я занимался года четыре назад. Когда в
стране был кризис 2008 года, у меня было два ресторана, и намечался
к открытию третий. В связи с кризисом было резкое падение на рынке
по всем направлениям. И чувствовалось, что этот сегмент бизнеса
начинает проваливаться. Поэтому я в срочном порядке вышел из него. В
связи с такой поспешностью, это были, конечно, совсем небольшие
проценты от капиталовложений, которые сумел вытащить. Порядка десяти
процентов. И время показало, что я поступил правильно. Буквально,
через некоторое время, днями, кризис настолько усугубился, рынок
провис, что в этом сегменте пошли очень большие издержки.
Требовались большие инвестиции, чтобы удержать этот бизнес. У меня
таких инвестиций не было. Поэтому, совершенно разумное решение.
Ресторанный бизнес – он для богатых инвесторов.
ВК: А более дешевый сегмент, кафе, столовые? На них переключиться?
ХВ: Этот сегмент также находится в небольшой стагнации. Но у него
есть перспектива роста.
ВК: За счет чего?
ХВ: За счет среднего чека. Если средний чек в районе 300 – 350
рублей, то есть возможность этот бизнес вытянуть. При условии, что
будет нормальная аренда, нормальные зарплаты, адекватные цены в
заведении. Но в любом случае все зависит от того, какие инвестиции в
этот бизнес вкладываются. Без денег построить что-либо невозможно.
ВК: А ты ушел в другое направление?
ХВ: Я ушел в более понятный для меня на сегодняшний день бизнес -
арендный бизнес. Сдаю площади в аренду и получаю доход.
ВК: Как управляющая компания или как собственник?
ХВ: Выступаю как собственник и как управляющая компания. Площадей не
так много. Я успеваю ими управлять. И это позволяет как-то
мало-мальски жить.
ВК: Обратил внимание, что у тебя высокая активность в общении на
фэйсбуке. С твоей стороны размещается много информации, много
фотографий. Постоянно комментируешь усилия друзей.
ХВ: Это такой сайт, где есть возможность общаться не только в своем
городе, но и с друзьями из детства, со школы, с университета. И,
практически, там можно почерпнуть любую информацию, пообщаться с
любым человеком и это доставляет огромное удовольствие.
ВК: Раз мы завели разговор о средствах массовой информации, то
хотелось бы узнать твоё отношение к следующему. Новостные программы,
скажем, государственных каналов заполнены проблемными новостями о
катастрофах, авариях, уголовных делах. А частные деловые каналы
больше говорят о чем-то позитивном, о достижениях. Где граница
должна быть? И как это влияет на людей?
ХВ: Конечно, все катастрофы, личные и общественные, о которых
рассказывают, на людей позитивно не влияют. Это точно. Эта тенденция
наметилась не сегодня, не вчера, а, наверное, уже последние
десятилетия с девяностых годов. Всё, что демонстрируется на ведущих
каналах, практически ежедневно, негативно влияет на людей. Они
задумываются не столько о политических вопросах, сколько об
экономических проблемах. И, думаю, что поэтому они не проявляют
активности в политических убеждениях, не выходят на улицу, не
митингуют, а замыкаются в себе. Когда получаешь какую-либо
негативную информацию, человеку не до радости. Он сковывается,
закрывается как ёжик. И его уже не интересуют какие-то политические
вопросы, а больше экономические. Думаю, что это дается и формируется
сознательно, чтобы люди больше заботились о семье, об образовании, о
хлебе насущном. И, конечно, хотелось бы, чтобы на государственных
каналах было больше экономических программ, развлекательных. Как-то
от этого получать удовольствие, а не от негатива. Нам в жизни и так
этого хватает.
ВК: Ты часто выезжаешь на различные соревнования, турниры в другие
страны. Как ты сейчас оцениваешь взаимоотношения людей между собой,
при условии, что страны находятся в конфронтации, под санкциями друг
друга?
ХВ: Какими например?
ВК: Между россиянами и литовцами, россиянами и латышами. Твоя точка
зрения, как политика влияет на это?
ХВ: Политика, конечно, влияет. И новостные каналы, которые это
пропагандируют, какой-то осадок оставляют. То, что касается личных
взаимоотношений у нас в баскетболе. Когда мы встречаемся на
различных соревнованиях, у нас нет друг к другу какой-то антипатии.
Мы играли и в восьмидесятые, и в девяностые, и в двухтысячные. У нас
остались хорошие отношения и с литовцами, и с латышами, и со всей
Прибалтикой. Так же как и с игроками из других стран. Но, конечно,
молодое поколение 15-18-тилетние в более сложном положении. Они не
знают русского языка, мы не знаем их языка, поэтому возможности
общения ограничиваются.
к
оглавлению
|
